ВЫЕЗД ЗАПРЕЩЕН!

Aug 26

Posted by ДУНЁ ЎЗБЕКЛАРИ

Бахадыр Ф. Мусаев.

“Правило правил и главнейший закон законов заключается в том,
что всякий обязан повиноваться законам страны, в которой живет”
Монтень. “Опыты”

Нет потребности более естественной и глубоко присущей всякому нормальному человеку, чем потребность в свободе.

Живший 400 лет назад французский философ Монтень в своих “Опытах” признается, что если бы вдруг ему запретили доступ в какой бы-то ни было уголок земли, то почувствовал бы себя ущемленным.

“В наше время, – пишет он – когда кругом свирепствуют гражданские распри, все мое малое разумение уходит на то, чтобы они не препятствовали мне ходить и возвращаться куда и когда мне заблагорассудится”

(см. Мишель Эйкем де Монтень. “Опыты”, избранные главы. М.1991, с 572).

Я не случайно вспомнил уникальную фигуру европейской культуры, когда собирался нанести дружеский визит Вячеславу Ахунову, человеку, ассоциируемого в моем сознании со знаменитым гасконцем XVI века, прежде всего, своим рационалистическим разумом, художнику-концептуалисту самого высокого уровня международного признания, имя которого по праву является символом современного искусства Узбекистана.

Думалось, вот ведь как получается, что на художнику, нашему современнику, творчество которого служит пробуждению в сознании либеральных общечеловеческих ценностей, в которых одними из главных являются законное право на свободу высказывания, право на свободу передвижения, право на независимость мнения и другие, декларируемые Конституцией Республики Узбекистан законные гражданские права, силовыми структурами по надзору за политической благонадежностью граждан Узбекистана был присвоен статус невыездного, то есть гражданин Узбекистана лишен законного права на получение выездной визы.

Это будто про него с точностью наоборот звучат приведенные выше слова мыслителя эпохи позднего Возрождения, на излете того культурного движения в Европе, которое принято называть ренессансным гуманизмом, важнейшей чертой которой является антропоцентризм, читай, что человек – это абсолютно привилегированное существо в мироздании. Отсюда один шаг к современному понятию гуманизма, обозначающим уважение к достоинству и правам человеческой личности.

Необходимо прямо, без утайки указать, что статус не выездного является оскорблением гражданского достоинства, лишением прав человека, прямым нарушением Закона.

Любое нарушение Конституции и Закона действиями наших чиновников зеркально отражает хамскую природу сложившихся политических реалий и самой власти, своими действиями и поступками зарекомендовавшую свою природу как антигуманную.

На самом деле, разве не здесь и сейчас, не вдруг и не случайно чиновники чинят препятствия Вячеславу Ахунову. Фактически они лишают его возможности принимать участие на самых престижных международных выставках, представлять современное искусство Узбекистанаи, тем самым не только служить своему обществу, но и поднимать престиж искусства Узбекистана на мировом уровне.

Впрочем, если по порядку и сначала, то следовало бы напомнить следующее.

Некоторые интернет – сайты, в частности, www. Ferghana.ru, www. Uzxalqharakati.com, радиостанция “Озодлик” (Свобода) уже сообщали в самом начале мая с.г., что художник Вячеслав Ахунов и социолог Бахадыр Мусаев являются гражданами Узбекистана, которым не выдаются в районных ОВиР (ах) визы на выезд из страны.

Быть может секрет, отчасти дающий ответ на «почему», заключается в том, что художник В. Ахунов и социолог Б. Мусаеву дважды (от 5. апреля и 6 июня 2012 г.) получили на свои эл. адреса приглашения на очередной съезд Народного Движения Узбекистана. Приглашения эти были подписаны лидером НДУ Мухаммадом Салихом.

Сегодня, спустя четыре месяца, после подачи соответствующих документов для оформления выездной визы, нам обоим, каждому по месту проживания (В. Ахунову в Алмазарском и Б. Мусаеву в Х амзинского районах г. Ташкента) дают, как и ранее, один и тот же стандартный ответ: “Нет доступа. Ќасательно вас к нам не поступило распоряжение”

На вопрос: “Кто не дает разрешение на получение выездной визы?”, чиновник загадочно посмотрел через амбразуру -окно, поверх головы просителя в потолок коридора и не менее загадочно произнес: “Это секрет”.

“Вероятно, вы имеете в виду отдел по борьбе с организованной преступностью, терроризмом и политической неблагонадежностью граждан Узбекистана?” – последовал другой вопрос, на который ответ не был получен, – амбразура-окно захлопнулась.

Как известно, Узбекистан является единственной страной на постсоветском пространстве, где получение разрешения на выезд за рубеж закреплено законодательно. Выездная виза выдается органами один раз на два года.

Разумеется, я знаю, где живу и помню, куда вернулся в марте 2008 г., особенно после воздуха свободы, которым подышал в Европе в течение 365 дней и ночей, будучи стипендиатом одного немецкого фонда в г. Гамбурге.

Разумеется, я знаю и помню, откуда и куда вернулся. Прошло всего (или уже) 4 года и я на своей шкуре ощущаю, как разительно, в еще худшую сторону изменился Узбекистан. Поистине он стал, если не тюрьмой, то зоной, где законы, действуют в одностороннем направлении, в многочисленных версиях для укрепления единоначалия “пахана” зоны. Собственно, о Законе и выполнении буквы Закона не идет речи, когда “зона” давно освоила жизнь по-понятиям. И в “зоне”, как в “зоне” – несогласных с жизнью по-понятиям “зоны” отправляют ближе к параше под надзор “вертухая”.

Я помню, в марте 2007 г. никто не лишил меня моего законного права покидать свою страну и аналогичным образом в марте 2008 г. никто не препятствовал мне воспользоваться моим правом въезда в свою собственную страну, – была соблюдена статья 12 Всеобщей Декларации Прав человека.

Сегодня я задаюсь вопросом, куда же подевалось, это мое и Вячеслава Ахунова, право на свободное передвижение, в том числе право покидать любую страну, включая свою собственную. Согласно нашей Конституции (статья 28) гражданин Республики Узбекистана имеет право на свободное передвижение по территории республики, въезд в Республику Узбекистан и выезд из нее, за исключением ограничений, установленных законом.
Вполне четко сформулировано и нет ничего не понятного, если не считать вопроса со сложившейся ситуацией относительно наших персон. Так какие такие конкретные ограничения, установленные законом, касаются непосредственно нас – В. Ахунова и Б. Мусаева, и существуют ли подобные ограничения?

Со всем этим грузом размышлений и эмоций я пришел к В. Ахунову – чего скрывать, не столько потому, что у нас и общий “статус невыездных”, а сколько, чтобы пообщаться с человеком, который не один год демонстрирует, что он овладел искусством жить достойно, одновременно показывая мне пример сохранения независимости, свойственному мудрецу, оберегающему свою душу и разум от всякого гнета, дабы сохранить свою свободу и возможность судить о происходящем в обществе.

Я не задавал ему никаких вопросов. Вячеслав, в свойственной ему манере мыслить парадоксально, пустился в размышления. Голос Ахунова, при внешней невозмутимости всего его облика, звучал энергично. Он говорил и говорил, останавливаясь временами, словно прислушивался к творящемуся (где-то и чему –то) внутри себя.

В частности, были им высказаны в соответствующей последовательности следующие мысли:

“Я, как художник, живущий в этой абсурдной реальности, естественно, в своем творчестве не могу не затрагивать политические стороны жизни”.

“Политика неотделима от искусства. В той стране, под названием СССР, искусство выполняло политический заказ коммунистической партии, взамен одаривая послушных и покладистых всевозможными званиями, премиями и заказами. С помощью искусства преступный режим ловко оболванивал разум людских масс, перековывал сознание масс, искореняя все живое, творческое, протестное, способность к самостоятельному мышлению, к анализу происходящего, сомнение в правильности курса партии. Так что советские художники были причастны к преступлениям режима как верные и расторопные исполнители директив и указаний партии и правительства”.

“Пришло другое время. Искусство освободилось от партийных оков тоталитарного режима. Сегодня передовые художники мира ведут художественными средствами борьбу с тем, что мешает человечеству продвигаться к установлению общечеловеческим ценностям, независимо от страны проживания, правящих в них правительств и режимов. Мое сознание и соответственно творчество, буквально пропитаны социально-политическими мотивами”.

“Мне, например, интересны разные политические течения и направления, их место в обществе, выдвигаемые ими положения, какую роль они играют в обществе, в сознании масс. Взять хотя бы Народное Движение Узбекистана. Безусловно, я не вижу себя в качестве члена названного движения или членом официально зарегистрированной партии, беспрекословно выполняющей волю первого лица. Но как интеллектуал, я пытаюсь осмыслить и отразить художественными формами не только политические процессы, но и ту реальность, которую формирует первое лицо от имени партии”.

“Да, для меня политика существует в качестве предмета и темы творчества художника. Но этот предмет я склонен рассматривать с критической стороны, выявляя неспособность политической элиты и правящих персон к прогрессивным тенденциям, неспособности превратить страну в процветающую средне-азиатскую демократическую державу с либеральными ценностями”.

“Я не провожу границ между теми художественными формами, которые я нахожу нужными для достижения цели: перформанс или акция, например, видео-арт, инсталляция, аппликация, живопись, публицистика, эссеизм или большие литературные формы. Современный художник обязан быть многогранным и гибким, работая на стыке разных художественных форм, разных направлений в науке, политике и социологии”.

“Не напоминать же мне, художнику-концептуалисту, работающему в мире современного искусства, тебе как социологу, что все происходящие процессы в обществе взаимосвязаны. Реальность – это мир, который полон проявлений разнообразия, тем более там, где речь о человеке современном, чем и как он живет, что его волнует, каковы его помыслы. Все это концентрированно выражено в явлениях социальных, а политическая жизнь Узбекистана тесно связана с социумом, экономикой, которая, в свою очередь тесно смыкается с преступностью и как следствие, с нарушением Закона”.

“Достаточно (и к месту) по данному поводу вспомнить наши с тобой совместные выступления на страницах интернет-сайтов о событиях в Кыргызстане, наши диалоги, связанные с открытием российских военных баз, о евразийском тупике, размышления на тему “Легко ли сохранить независимость страны”. Так появились мои художественные акции, формами которых явились статьи “Флэшка национального масштаба”, “Люби, « Гули», люби!” как исследование возникновения модели узбекского гламура, “Наслаждение властью” о псевдо-национальной архитектуре Узбекистана”. В Лондоне с снял три фильма-исследования о жизни узбекских гастробайтеров. “Почему?”, “Фонтан Дюшана” и “Чистильщик”. Эти фильмы не было возможности показать в своей стране, но картины хорошо были встречены в Европе и Америке и показаны в престижных галереях”.

“Я верю, что современное искусство может внести свой вклад в оздоровление нашего общества и помочь прогрессивно настроенным силам изменить социально-политический курс страны и превратить страну в процветающую средне-азиатскую демократическую державу с либеральными ценностями”.

“Относительно наших персон: мы не вывозим самолетами золотые слитки из страны, не отбираем компании сотовой связи и другие успешные компании, то есть не занимаемся рейдерством, не переводим активы в офшоры, не занимаемся наркобизнесом, не приобретаем недвижимость в Швейцарии, не занимаемся бандитизмом и терроризмом, даже не привлекались к суду и не были судимы, и даже не являемся носителями государственной или иной тайны, но… если нашими персонами занимается “Комитет по борьбе с организованной преступностью, терроризмом и политической неблагонадежностью граждан Узбекистана”, значит наши грехи гораздо страшнее вышеперечисленных”

Да, Слава, грешны мы. И этот грех наш называется ИНАКОМЫСЛИЕМ!
А значит, что у нас в Узбекистане есть работа для политического сыска, связанная с негласным контролем за инакомыслящими, людьми пытающихся открыто выражать свои убеждения, а это значит, что эти люди вне Закона (то есть не живут по-понятиям) и значит можно у этих людей взламывать почтовые ящики в интернете, вскрывать письма и посылки, рыться в выброшенном ими мусоре (вдруг!), прослушивать телефоны, запрещать выставлять свои работы на выставках в собственной стране и не выдавать разрешение на получение выездной визы.
Но и здесь виден прокол, ибо это не тот случай, когда свобода мнений и их выражения, как гласит статья 29 Основного Закона, может быть ограничена законом по мотивам государственной или иной тайны.

Ташкент. Себзар – Тузель. 24-25. 08. 2012

 

http://dunyouzbeklari.com/2012/08/26/%D0%B2%D1%8B%D0%B5%D0%B7%D0%B4-%D0%B7%D0%B0%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%89%D0%B5%D0%BD/#more-14755