Прошло уже 10 лет трагедии узбекского народа .
Снова в различных СМИ появились статьи, посвященные этой жестокой силовой кровавой акции.
Многие эксперты, особенно прокремлёвские, называют эту резню “подавлением антиправительственного мятежа” и, таким образом, фактически одобряют действия спецслужб Узбекистана.
По моему мнению, необходимо разделять судебный процесс над 23 бизнесменами до 13 мая и последующие события в Андижане.
Протесты предпринимателей Андижана могли легко быть подавлены сфабрикованными судебными решениями, как это массово производится в Узбекистане, как до этого за 10 дней был легко и жестоко подавлен протест группы предпринимателей Баходира Чориева, приехавших в Ташкент из Кашкадарьи, которые тоже требовали открытого, в соответствии с законодательством Узбекистана, судебного расследования над препятствием их бизнесу со стороны правительства и его чиновников.
Явно спецслужбы спровоцировали и создали возможность небольшой группе радикалов легко провести свою насильственнюю акцию, которая дала возможность силовикам SNB укрепить свое влияние и фактически захватить власть в Узбекистане . Много фактов свидетельствует об этом – я вижу прямую аналогию этих событий 2005 года и событий 1999 года в Ташкенте
Сначала “произошли” явно инспирированные самими спецслужбами взрывы в 1999 году, но президент Ислам Каримов “чудесным” образом не пострадал.
Затем, по моему мнению, была подготовлена и проведена эта транснациональная кровавая акция спецслужб из бывшего КГБ, когда нападавшие не смогли захватить здания СНБ в Андижане, но легко захватили пост милиции, целую воинскую часть, и даже хорошо укрепленную тюрьму в Андижане, с вышки которой можно было легко расстрелять пулеметом всех нападавших.
Организаторы в итоге получили следующие результаты:
Во-первых, “отпала” необходимость выносит фальсифицированное судебное решение по делам этих 23- бизнесменов Андижана. Приговор -“казнить” всех подряд, как опасных экстремистов, был вынесен и приведён в исполнение вне суда.
Во- вторых, СНБ установила свою единоличную власть над всеми силовыми структурами, особенно над МВД, сотрудники которого, по сведениям СМИ, отказались расстреливать митинг, а несколько десятков самих милиционеров были расстреляны вместе с колонной митингиющих, которых они сопровождали при выходе из площади. Напомню, что в СССР была жесткая конкуренция за влияние между силовыми структурами КГБ и МВД. Андропов, глава КГБ, был подстрелен в отместку за подавление амбиций министра МВД Щелокова, который покончил самоубийством. СНБ, сформированное в Узбекистане в основном из сотрудников КГБ СССР, по традиции, продолжило свою в борьбу за полный контроль над властными структурами Узбекистана, как и в других Республиках бывшего СССР. Только в странах Прибалтики после люстрации и открытия архивов, спецслужбы Кремля в этих странах были подавлены.
Служба национальной безопасности могла спровоцировать вооруженные действия 13 мая в Андижане через своих агентов, которые внедрены очень широко. К примеру, даже среди заключенных из числа арестованных радикалов Талибана в американской тюрьме Гуантанамо, один, как он сам признался, оказался действующим офицером СНБ – службы национальной безопасности Узбекистана.
В-третьих, попался в хитрый капкан и сам президент Узбекистана Ислам Каримов. Все знали о его характере – взрывной неукротимой ярости на всякие проявления несогласия, опасности для сохранения его личной власти. Неизвестно, как ему преподнесли спецсужбы происходящие события в Андижане, но явно, если он отдал приказ на расстрел, то был в это время в спровоцированном бешенстве.
И что в итоге:
Конечно, США и весь Запад выразили возмущение и потребовали открытого расследования и наказания всех виновных, и под суд попал бы и сам Каримов.
Каримов опять в бешенстве изгнал США с военной базы в Ханабаде.
И главное – ему пришлось ехать за одобрением на поклон к Путину, и признать за Узбекистаном спорный долг 600 млн долларов. И теперь Каримов продолжает также сильно зависеть от Путина, который его контролирует через своих офицеров бывшего КГБ. И даже его дочь Гульнара, выступившая против всевластия СНБ, была подвергнута этой службой репрессиям – была раскрыта ее финансовая деятельность, предоставлены необходимые материалы для ее дискредитации за рубежом в СМИ и правоохранительные органы. В отношении других высокопоставленных чиновников Узбекистана таких действий не было.
В заключении – по моему убеждению, в Андижане была раздавлена начавшая формироваться в независимом Узбекистане уникальная современная цивилизация узбеков оазисного типа – свободных предпринимателей постиндустриального общества 21 века.
Это было столкновение цивилизаций – цивилизации авторитарной русско-имперской советской с опорой на силовиков, и цивилизации новой постиндустриальной местной узбекской цивилизации оазисного аграрного типа в густонаселеном регионе. Андижанцы показали, что в Узбекистане можно так эффективно использовать местные ресурсы, особенно человеческие, и что можно обеспечить всем 30 миллионам граждан Узбекистана возможность честного свободного труда с поддержкой слабых и достойную жизнь в самом Узбекистане.
Нo пока в общественном мнении Узбекистана у большинства населения, особенно среди интеллигенции и старшего поколения , по традиции еще с советских времен сформировано и продолжает проявляться сильное негативное отношение и недоверие к самостоятельному частному предпринимательству. Поэтому нет поддежки экономических прав, и даже очень отрицательно относятся к частной собственности на земли сельхозпроизводства.
Хочу обратить внимание на достойное экспертное мнение Алишера Ильхамова
http://www.fergananews.com/articles/8532
“Прежде всего о понятийном аппарате. Я использовал и продолжаю использовать термины «Акрамия», «акрамисты» в отношении общины последователей богослова Акрама Юлдашева. Сами себя члены общины однако так себя не называют. Эти термины были придуманы и введены профессиональными востоковедами и исламоведами, которые сотрудничали и до сих пор сотрудничают с узбекскими властями (см., например, статью Бахтияра Бабаджанова «Ферганская долина: источник или жертва исламского фундаментализма?». – примечание редакции). Я использую эти термины просто для удобства. Они удобны, поскольку подчеркивают факт существования общины, а также то, что она находилась и скорее всего до сих пор находится под влиянием учения Акрама Юлдашева. Если относиться к этим терминам как к нейтральным, то не нахожу ничего предосудительного в их использовании.
Далее, я был и до сих пор остаюсь убежденным в том, что ни эта община, ни учение самого Акрама Юлдашева отнюдь не являются экстремистскими. Это учение не зовет к установлению исламского государства или халифата, не призывает установить шариат как основной закон государства и общества. Юлдашев говорит о длительном пути к истинной вере, о переходе от более мирских к более духовным потребностям.
Нет ничего экстремистского ни в этом, ни в том, что община акромистов действовала согласованно и складывалась из своих личных и корпоративных доходов в фонд заката (см. закят – один из пяти столпов Ислама) для оказания помощи бедным и нуждающимся.
Да, они были ведомы религиозными чувствами и взглядами о том, «что такое хорошо и что такое плохо». «Плохо» – не делиться с другими, «хорошо» – строить отношения солидарности, коллективной ответственности и думать об общем благе, а не только о личной выгоде. Чем это не идеал социальной демократии?
Если уж всерьез сравнивать деятельность акромистской общины с европейской моделью социальной демократии, то со словом «социальный» здесь все боле или менее ясно. Но как быть с элементом «демократия»? В учении Юлдашева нет ничего на сей счет, ни осуждения или отторжения, ни призыва к демократии. Но если проводить параллель с Турцией и Индонезией, то мы видим, что при определенных условиях и устойчивых правилах игры исламские движения достаточно успешно встраиваются в систему представительной демократии, хотя и не без серьезных проблем и конфликтов, поскольку, как показывает практика этих стран, ростки либеральных свобод с трудом прорастают в среде, в которой доминируют нормы социального консерватизма.
Как бы то ни было, а в религиозном устремлении акромистов ключевым звеном является не эскапизм, не уход от мирской жизни, как мы это наблюдаем на примере секты Таблиги Жамоат, а интеграция в общественные отношения. В эти отношения община встраивается, руководствуясь эталонами общественной морали, которые ее члены почерпнули, конечно, из религии
Чуть ли не единственный портрет Акрама Юлдашева, доступный в интернете. Снимок сделан журналистами BBC с монитора во время вещания судебного заседания 25 июля 2005 года
Говоря о моральных эталонах, нельзя не сказать о том, что эта миссия акромистов осуществлялась на фоне повсеместной и систематической коррупции, которая пропитала узбекское государство и общество, и во многом как реакция на это разложение государства и общества.
На эту связь появления общины акромистов с фактором коррупции обратила внимание и американский исследователь Сара Чайас в недавно опубликованной ею книге «Thieves of State: Why Corruption Threatens Global Security», в которой она посвятила целую главу событиям в Андижане 2005 г. Чайас выделила тот факт, что стремительно возрастающая популярность акромистов в Андижане контрастировала с коррумпированным окружением и социальной несправедливостью, которые царили и до сих пор царят в Узбекистане. Эта популярность, рост морального авторитета акромистской общины в глазах местного общества, то, что она стала работодателем для жителей Андижана, а также спонсором благотворительных проектов в городе и области, пораженных безработицей и бедностью, конечно, не могли не беспокоить режим Каримова и его охранку. Именно поэтому власти предприняли шаги, чтобы разгромить общину, приписав ей экстремистские взгляды, фактически спровоцировав ее членов на восстание.
Ахтам Шаймардан